— Сегодня в Москве работает несколько клубов любителей фиалок. Как Вы счита­ете, хорошо это или плохо? Или все-таки нужно стремиться к созданию одного большого клуба?

— Иногда приходится слышать, что ес­ли создать клуб любителей сенполий с ре­гулярными встречами, занятиями и так далее, то уже очень скоро станет скучно, и не о чем будет говорить. Конечно, если подойти к организации клуба формально, скажем, по принципу коммерческой за­интересованности, именно так и будет. Не переходя на персонал и скажу, что сейчас вместо клубов мы видим отдель­ные группки, организующие пирамиду перекупки зарубежных сортов. Несколь­ко раз в году устраиваются выставки, а всё остальное время — сплетни и подковёрная борьба. Клуб не должен быть за­крытым сообшеством ангажированных людей, которые не дают ничего ни кон­кретным людям, ни культуре узамбарских фиалок. Безусловно, на первых этапах развития сенполиеводства были нужны любые клубы. Ведь надо уметь вырастить фиалку и представить ее. К примеру, ес­ли бы не И.Л. Данилина, сорт 'Блю Дрэгон' (‘Blue Dragon') никогда не приобрел бы такую популярность. Его листовые че­ренки и по сей день продают по 70 руб­лей. Я сам был свидетелем, как в клубе «Биофитум» выстроилась очередь за ни­ми. Но в экспозиции этой выставки была и другая розетка этого сорта, на которую никто не обращал внимания. Лишь благо­даря названию растение быстро продали. То есть для популяризации фиалок суще­ствующие клубы сыграли свою роль.

С моей точки зрения сегодня культура сенполий обладает огромным потенциа­лом развития. Любой почитатель этих растений ищет новые решения проблем, изобретает субстраты, систему подкор­мок и др. И у каждого — свои находки и неудачи, хорошо выращенные и слабые экземпляры одновременно. Мы до сих пор толком не знаем, чем болеет фиалка, почему разные розетки и сорта ведут се­бя неодинаково. А сколько непонятного и интересного в генетике и селекции фиа­лок! Массовый клуб очень нужен, но он должен объединять не десяток людей, а тысячи любителей сенполий.

— Есть ли особенности у российской селекции по сравнению с зарубежной?

— К сожалению, отечественные сорта сейчас не особенно ценят. Интересуются ими единицы. К тому же, со стороны крупных коллекционеров это внимание напускное, которое связано лишь с жела­нием пополнить свои каталоги в условиях жесткой конкуренции. Реальным спросом пользуются яркие трехцветные крупно­цветковые «выигрышные» западные культивары. Но в российских сортах есть осо­бая прелесть, они не так «прагматичны». Для меня русский стиль — это фиалки, выведенные Б.М. и Т.Н. Макуни, Е. Кор­шуновой, Н.А. Пуминовой и К. Моревым. Селекция каждого индивидуальна и неповторима: у Пуминовой — безукоризнен­ные букеты звезд, у Морева — сменяю­щие друг друга непредсказуемые краски, у Макуни — самодостаточность и велико­лепие. Русский стиль — это сочетание крупного размера, махровости и особой, изысканной формы цветка. Очень хотелось бы собрать воедино все отечествен­ные сорта, в том числе забытые. Эту зада­чу, я думаю, вполне можно было бы осуществить в «Доме Фиалки» при содейст­вии В. Н. Калгина. Желательно, чтобы ка­ждый любитель мог купить не только меристемные детки, но и листовые черенки с обычных розеток. Истина заключается в сочетании массовости и неповторимого искусства.

Зарубежные сорта оригинальны, кра­сивы, часто с крупными цветками и ро­зетками, но это однодневки. И не пото­му, что плохи, а потому, что их немину­емо заменят лучшие. А российские будут всегда — махровые, крупные и величест­венные.

Отечественным цветоводам надо по­нять, что даже если бы масштабы россий­ской селекции были грандиознее, чем в США, Запад все равно не ориентировался бы на Россию: там царит совершенно правильный подход - ценить прежде всего свое. Пора и нам научиться гордиться со­бой. И первая задача — собрать воедино все достижения селекционеров, которые работают в разных уголках нашей боль­шой страны. Их много, но они практически неизвестны, и их труд пока не востребован. 

— Многие коллекционеры жалуются на неустойчивость, плохую воспроизводимость сортов при вегетативном раз­множении листовыми черенками: одни недовольны сортами Макуни, другие — зарубежными. Что Вы думаете по этому поводу?

— Я не раз говорил, что сорта Маку­ни надо уметь вырастить. Вообще мах­ровым фиалкам нужно больше «сил» для того, чтобы цветки распустились. Поэто­му важную роль играют и освещение, и подкормки, и просто умение вырастить полноценное растение. Вопрос о воспроизводимости связан с очень важной дискуссионной проблемой «что такое сорт». У меня здесь особое мнение. Вы­ращивание фиалки — не ремесло, а ис­кусство, особенно там, где дело касает­ся так называемых неустойчивых сор­тов. Обычно сортом считают сенполию, которая повторяет свои признаки при размножении листовыми черенками. Однако здесь необходимо учитывать не­сколько важных моментов. С одной сто­роны, двухцветные сорта требуют осо­бого внимания к интенсивности освеще­ния. На протяжении 15 лет я с успехом размножал листовыми черенками 'Бело­крылую Чайку' с характерным для хи­мерных растений крестообразным ри­сунком. И некоторые другие сложные двухцветные сорта, например, изыскан­ный 'Модерн Токинг' я могу повторить в любом количестве поколений. Сложный культивар способен вырастить из листа его автор, а специальной комиссии по сортоиспытанию, даже если такая будет создана, это не под силу. При выведе­нии новых сортов, мне бы хотелось ори­ентироваться именно на такие трудно­воспроизводимые, редкие по окраске фиалки.

Для тех, кто считает, что сенполия должна «повторяться» в ста случаях из ста, и создает коллекцию, ориентируясь на американские культивары, приведу та­кой пример. Из листа сорта 'Алтимит’ ('Ultimate') я через два поколения полу­чил растение с простыми цветками бело­-синей окраски. Можно ли в этом случае говорить об устойчивости сорта? Я ду­маю, что при желании каждый любитель фиалок вспомнит подобные эпизоды из своей практики.

— Расскажите о Вашей селекционной работе, планах на будущее.

— Я начал заниматься селекцией сравнительно недавно, первые три года изучал закономерности наследования признаков, искал свое направление. Мне повезло, что среди пестрой гаммы гибридных сеянцев оказались неожи­данные открытия, которые дали начало крупноцветковой серии Морской Миф — Космическая Легенда. Сейчас сорта моей селекции — это яркое фэнтези «анюток» (цветки на длинных цветоно­сах долго сохраняют декоративность). Но и банальные, на первый взгляд, куль­тивары с сине-фиолетовыми цветками, имеют свои достоинства — цветут шап­кой и в течение длительного времени не вянут. Есть серия Знаки Зодиака с пят­нистыми цветками и отдельные сорта с разными признаками, например, 'Мо­дерн Токинг', 'Небесное Кружево' и другие. В числе тех культиваров, что  «гуляют» по коллекциям, есть много не­интересных, но встречаются и заслужи­вающие внимания, которые я отбрако­вал случайно или просто из-за недостат­ка места в квартире.

Сейчас направления селекционной ра­боты в основном определены. Мне кажет­ся, что несмотря на явное коммерческое превосходство и разнообразие сортов американской селекции, у меня есть от­дельные сортосерии еше до конца не раз­витые, не обыгранные. Хотелось бы за­нять здесь авангардную позицию, но это дело будущего. Одно дело желать, а дру­гое — реализовать далеко идущие планы, имея два скромных подоконника.

Что касается ближайших перспектив, то скажу следующее. Если кто-то думает, что я собираюсь выводить только синие сорта, то он глубоко ошибается, хотя, ко­нечно, сорта с крупными темными цвет­ками будут. Я планирую продолжить лю­бимую серию «анюток» и серию сортов с крупными фантазийными фиолетовыми цветками. Надеюсь также получить куль- тивары с крупными фантазийными цвет­ками со штриховым рисунком.

Таковы мои замыслы, но гарантий, что они полностью сбудутся, конечно, нет, так как селекция — процесс хотя и плани­руемый, но непредсказуемый.

— Каким главным качеством, по Ва­шему мнению, должен обладать селекци­онер?

— Это человек особый. Если вы посе­яли семена, которые сами получили, вы­растили сеянцы и не устаете их опылять, значит, вы прирожденный селекционер. Другое дело, в какой период жизни про­явится эта тяга к творчеству. Мне ка­жется, что для большинства селекционе­ров характерны интравертность, то есть направленность в самого себя, и неко­торая одиозность. Однако мне трудно судить обо всех. Каким должен быть се­лекционер — это совсем другой вопрос. Безусловно, он должен обладать такими важными качествами как внимательность, умение прогнозировать коммер­ческий спрос на те или иные сорта фиа­лок и программировать то, что он хочет получить.

— Что шокирует Вас в людях?

— Все. Я не понимаю людей, а они не понимают меня. Я считаю окружающий мир настолько патологически абсурдным, что он кажется мне ненастояшим. Поэто­му и живу по своим законам. Лишь изред­ка суровая действительность проникает сквозь стены крепости, которую я для се­бя построил. Но мне кажется, что силь­ные люди могут изменить этот мир. И я часто добивался желаемых результатов, если ставил перед собой задачу-макси­мум. Я далек от идеализма, считаю, что окружающий мир строго материален, да­же несколько примитивен, банален. Но реальные преобразования начинаются с работы мысли, выстраивания в воображе­нии того мира, который реально не суще­ствует, но для тебя является прообразом идеального. Мои любимые фильмы — «Частный детектив», «Профессионал» — отражают мое мировоззрение и подход к жизни. Если говорить о том, что конкрет­но мне не нравится, то я не приемлю всей своей сутью законы мира и они никогда  не станут мне близкими и понятными..

В людях мне больше всего неприятны самая обыкновенная глупость, а особен­но — напыщенная воинствующая невеже­ственность. К сожалению, это встречает­ся даже среди родственников и сослужив­цев. К каждому такому «умнику» прихо­дится искать подход, но когда глупость становится невыносимой, я с ним расста­юсь. Самое страшное, когда человек не читает серьезных книг и считает свое мышление образцом мудрости. «Я вчера родился, я мудрее всех, а до меня мир не существовал» — такой взгляд очень рас­пространен, особенно среди молодежи, в этом я вижу ее будущую трагедию.

Вообще, анализируя свою жизнь, я прихожу к выводу, что все самые непри­ятные и болезненные стрессы были связа­ны с людьми.

— Какое качество самое лучшее в Вас?

— Не смею хвалить себя, пусть это де­лают другие. Я очень строг к людям и еще больше к себе.

— Что Вы цените в людях?

— Я с большим уважением отношусь к старшему поколению: эти люди смогли пронести свои идеалы через всю свою жизнь и сохранить себя. Я очень люблю своих родителей. Мама и отец для меня — эталон женственности и мужского дос­тоинства. Если говорить о повседневной жизни, думаю, что главное в людях — способность к обшению и работе. Тот, кто замыкается в себе или поступает необязательно, хуже того, аморально, производи­тельно работать не может. Я сторонюсь таких людей. Любители фиалок — народ пестрый, чаше всего неблагодарный, но если человек способен отступить от соб­ственных амбиций и пренебречь меркан­тильными интересами, то с ним можно работать.

— Вам хотелось бы, чтобы Ваш сын также занялся селекцией фиалок?

— Как правило, в определенном воз­расте у детей проявляются родительские черты. Мой сын мог бы заняться селекци­ей, музыкой, или литературным творчест­вом, если бы он этого желал. Сейчас он учится в Российском химико-технологи­ческом университете им. Менделеева, это его выбор.

— От каких ошибок Вы предостерегли бы начинающих селекционеров?

— Я не скрываю своих секретов, на­против, планирую проводить лекционные занятия специально по селекции. Мне хо­чется воспитать поколение молодых се­лекционеров, которые «стартовали» бы в 20 лет, а не в 40, как я. Что касается кон­кретных ошибок, то важно предостеречь начинающих от напрасного труда. Скре­щивая «просто так», хороших результатов не получишь. Вообше, начиная работу по гибридизации, надо четко представлять конечную цель и быть строже к выбору родительских пар, поскольку требования к новым сортам постоянно растут. Иног­да культивар только-только получен, но уже безнадежно устарел. К тому же, лю­бое опыление в дальнейшем обернется большим трудом по вырашиванию моло­дого потомства.

— Если бы Вы заново начали зани­маться селекцией, что бы Вы изменили?

— Единственное, чего хотелось бы, — взяться за это раньше, лет 20 назад. А все остальное, например, пробы и ошибки неизбежны, без них не наберешь элемен­тарного опыта.

— Дружите ли Вы с другими россий­скими селекционерами?

— Я достаточно часто общаюсь с Де­нисом Макуни, сыном Татьяны Николаев­ны и Бориса Михайловича. Хотелось бы, чтобы российские селекционеры регуляр­но встречались и у них был свой клуб наподобие американского «AVSA». Селек­ционеры — народ сложный, но все-таки интересный и в большинстве своем поря­дочный, что не всегда можно сказать о рядовых коллекционерах, у которых фи­алки часто поставлены «на поток», а это, прежде всего, способ заработка для лич­ного комфорта.

— Азартны ли Вы?

— Нет, я очень осторожен во всем: не повторяю старых ошибок и очень хорошо помню свой путь. Если говорить о селек­ции, то, конечно, некоторые свои идеи хочется осуществить во что бы то ни ста­ло.. Планов много! Но что-то не склады­вается, какие-то семена не прорастают, и в ожидании результатов проходят годы.

— Почему вы назвали один из своих сортов 'Модерн Токинг'? Появятся ли еще фиалки с «музыкальными» имена­ми?

— Трудно ответить однозначно. Мне, например, очень хочется создать фран­цузскую серию, в которой были бы фиал­ки, посвященные Жану Марэ или Джо Дассену. Но все дело в том, что часто но­вый сорт сам «просит» своего названия, он как бы говорит «Меня зовут так-то!»

Безусловно, каждый селекционер вкладывает в сорта частицу своего внут­реннего мира. К примеру, у меня сейчас «Get Airliner» и «Charlene» в исполнении группы «Modern Talking» — любимые ме­лодии. Поэтому и появилась фиалка с та­ким названием. Конечно, и в дальнейшем, давая имена новинкам, я буду отталки­ваться от своего видения мира. Да и во­обще, в голове названий всегда много, были бы сорта!

По вопросам приобретения сортов Е. Архипова обращайтесь в «Дом фиалки».

Тел.: (095) 112 00 71 (доб. 155), 955 69 89.

E-mail: fialki@domfiaiki.com